Глава 23. Праздник
День начала учебного года по традиции был праздником Педагогической провинции. Проходил он во дворе Школы игры в бисер. Сюда съезжались все учащиеся и сходились все работники разбросанных по провинции ферм. В этот день посреди двора раскладывался борцовский ковер, устанавливался шест с привязанным к его верхушке воздушным шаром, который нужно было отпустить. Вдоль стен ставились тиры для стрельбы из пневматических винтовок и пистолетов, чтобы учащиеся могли показать свое мастерство.
Понятно, что взрослые не могли стрелять во дворе школы из боевого оружия, поэтому такого зрелища не было. Но охрана готовилась показать себя в стрельбе в своем подвале, если руководство школы захочет посмотреть.
Однако первым действом праздника в этом году должен был стать приезд императора, о чем пустили слух. Он уже ехал, и праздник не начинался. Народу было много, все спокойно ждали, покупая сладости и горячие пирожки. Всем хотелось видеть своего государя.
Наконец раздалась команда построиться. Охрана и учащиеся построились на полагающихся местах. Двери распахнулись, и во двор въехали две машины охраны императора. Подтянутые люди в строгих костюмах вышли из них, осмотрели двор, поговорили с Олегом Петровичем, отправили пару снайперов на крышу Школы, расставили охрану Школы по периметру места встречи, встали сами.
Наконец въехала машина императора и за ней эскорт из еще нескольких машин. Им всем показали, где вставать, и к машине императора тут же подошли трое, среди которых Нетот узнал Лайтмана, а чуть позади них, но на виду держался начальник службы безопасности. Нетот понял, что эти трое и есть Трое, что руководят Школой. Одного из них двое других поддерживали под локти. Видимо, он был нездоров.
Он стоял так, что ему было плохо слышно. Но он видел, как из машины вышел человек с аккуратно подстриженной бородой, одетый не в военную форму, как почему-то ожидалось, а в простой, украшенный лишь одним сверкающим орденом, строгий костюм. Перед человеком со стриженной бородой все склонились в поклоне. Император.
Он подал руку даме, очевидно, супруге, и помог ей выйти из машины. Она была одета достаточно скромно, в бежевый костюм, удобный для дороги. На ней тоже не было ни короны, ни сияющих бриллиантов. Зато выпорхнувшие из следующей машины фрейлины были яркими и воздушными.
Трое принялись кланяться и супруге, целуя руку. Император в это время заметил Олега Петровича и что-то сказал ему. Начальник охраны ответил и поклонился.
Нетот не слышал, что они говорят, но вдруг почувствовал знакомое ощущение, и понял, что Дядя Ветя ему помогает. И в тот же миг он как бы начал слышать, хотя и без слов, что император говорит своему другу детства:
- Дай мне повод тебя простить!
И тот молча еще раз поклонился своему государю.
В этот миг из машин сопровождения вышло несколько человек, и по ним, по одиночному ордену на груди, по их осанке и по тому, как они свысока смотрели на людей, было видно, что это сановники. Они подошли к императору, и Олег Петрович сразу стал меньше и отодвинулся в сторонку.
Один из сановников показался Нетоту чем-то знакомым. Он пригляделся и вдруг узнал Александра Даниловича. Это было неожиданно, настолько в свите государя он был не похож на того барина, с которым он играл в шахматы…
Тут волна ощущений от Дяди Вети снова пришла к нему, и Нетот понял, кто тот человек, что уронил бывшего любимца императора. Он тоже был в числе сановников. Нетот назвал его для себя человеком со змеиной улыбкой, или просто Змеиная улыбка. Ею он надарил бывшего фаворита, теперешнего начальника местной службы безопасности, когда проследовал мимо, сопровождая императора с супругой к построенному для них царскому месту.
Из одной из машин между тем вышла еще небольшая группа из двух охранников, юноши, чем-то похожего на королевича, и его наставника. Цесаревич со своей свитой. От Троих отделился Лайтман, и они с Олегом Петровичем подошли к этой группе и отвели их к тому месту, где стояли новички. Юноша узнал петербуржцев и пожал им руки. Его приняли, и он встал в строй.
Император усадил супругу в приготовленное на довольно высоком помосте кресло и сел сам. Свита и охрана тут же окружили их. Трое были допущены сидеть, условно говоря, в ногах императора. Один из них постоянно кашлял в платок. Вокруг на креслах, стоящих немного ниже, расселась сановники. Позади толпились фрейлины. Затем стояли люди, допущенные в первый ряд предстоящих – преподаватели Школы и ее работники, возглавляемые Олегом Петровичем. Все это было похоже на пирамиду.
Народ закричал: Слава императору! Да здравствует государь! Долгие лета государыне!
Император и супруга раздавали улыбки и кивки во все стороны.
- Вот так и выглядит власть, - услышал Нетот в своем сознании и понял, что Дядя Ветя тоже наблюдает за происходящим.
Император махнул рукой, и тот из Троих, что кашлял, он был Старейшим, вышел к микрофону и начал торжественную речь по поводу начала учебного года. Речь была великолепно выстроена с точки зрения ораторского искусства, но Нетот почувствовал идущую от Дяди Вети волну скуки и тоже заскучал. Каким-то пока еще непонятным ему образом, он начал видеть риторические приемы отдельно от содержания, а содержание было пустым…
Наконец речь закончилась, Старейший надолго закашлялся, и император повелел начинать праздник. Первыми стреляли из пневматических винтовок учащиеся. Их тир перенесли в середину двора, прямо на борцовский ковер. Стреляли они командами по десять человек и стреляли, надо признать, не плохо. Команда старшекурсников стреляла первой, и как ни тянулись остальные, догнать ее никому не удавалось.
Но дошла очередь и до новичков. Королевич взглядом нашел Нетота и молча спросил, идти ли ему стрелять. Нетот кивнул. При стрельбе допускалось, чтобы наставники стояли рядом с учениками и подсказывали им. Лишь бы не помогали целиться. Стреляли стоя, без упора.
Так оказалось, что цесаревич встал рядом с королевичем. Нетот встал не точно за спиной Януша, а чуточку сместившись к цесаревичу, так что его наставник был вынужден встать с другой стороны от наследника. Нетот негромко сказал:
- Ваши высочество, не торопитесь. Выцеливайте мишень, задерживайте дыхание, и ждите, когда придет ощущение: сейчас! Как только его почувствовали, жмите сразу, только не дергайте крючок, жмите мягко. Я усилю вашу способность чувствовать, когда попадешь.
Цесаревич, слыша, что говорит Нетот своему подопечному, удивленно взглянул на Нетота, но королевич спокойно кивнул и начал целиться. Стрелять с рук дело непростое, винтовка гуляет в руках. Но Нетот включил всю силу своего предвидения и встроился в сознание королевича. И у них получилось. Тот выстрелил, и Нетот похвалил:
- Молодец! Десятка.
А сам тут же переключился на цесаревича и начал ловить это же ощущение вместе с ним. Ответственность и желание не ударить в грязь лицом, видимо, были настолько велики, что цесаревич начал чувствовать мир гораздо тоньше, и Нетоту удалось передать ему ощущение попадания. Цесаревич выстрелил, и Нетот произнес:
- Десятка!
Так они отстрелялись по десять выстрелов, и все выстрелы были в десятки. По итогам стрельб команда новичков заняла второе место после старшеклассников. А довольный император затребовал у Олега Петровича себе мишень своего сына, а сам велел начать следующий номер праздничной программы. Следующим было лазание на шест.
Шест был скользким, и большинство не могло взобраться даже на пару метров. Редкие добирались до половины, а потом соскальзывали. Новички снова были последними. Королевич опять попросил взглядом помощи, и Нетот вдруг вспомнил, что когда-то уже лазал на такой шест. Вот только наградой был не шарик, а, кажется, зеркало… Воспоминание было подобно вспышке, мелькнуло и ушло, но главное осталось.
- Сначала договорись с шестом, - сказал он королевичу.
- Как это договориться с шестом?! – удивился тот.
- Положи на него руки, но не лезь. Постой и послушай его руками. Почувствуй, как он будет качаться, и попроси помочь. Если он тебя не примет, то каждым раскачиванием будет сбрасывать. Даже сбивать. А если примет, то будет подбрасывать. Руки у тебя теперь сильные.
Слейся с шестом и перехватывайся тогда, когда он качается от тебя, и держись, когда качается на тебя.
Королевич подошел к столбу, и Нетот заметил, что все его новые друзья следят за ним. Следил и цесаревич, который уже почувствовал, что этот паренек совсем не случайная фигура. Очевидно, что сейчас решалась судьба королевича.
- Я буду раскачиваться вместе с тобой, - сказал Нетот, стоя за спиной королевича. – Ты почувствуешь что-то, вроде «Сейчас!», и сразу перехватывайся. Почувствовал и перехватывайся!
Королевич положил руки на шест, охватил его руками, и замер, вчуствовыясь. Нетот настроился, закрыл его от всего, что было вокруг, и начал искать раскачивания шеста. Пока столб стоял один, качания были почти незаметными. Но были. И Нетот послал королевича вверх: сейчас!
Королевич обхватил столб ногами и выкинул руки вверх по столбу. Шест сразу начал качаться и откатился от этого толчка вперед. Королевич замер, сжимая шест руками. Шест откачнулся назад и снова пошел вперед. Сейчас! – скомандовал Нетот. И королевич поднялся еще на один хват выше. И так, то выжидая, то выстреливая себя вверх, он под крики зрителей добрался до воздушного шара, отвязал его, но не отпустил, а скользнул вниз.
На земле он повернулся к императорскому помосту, подошел к супруге императора, встал на колено, склонил голову и протянул ей шарик. Супруга заулыбалась, взяла шар, встала, обвела всех зрителей взглядом и со счастливым смехом отпустила его в небо.
- Ну, прямо как рыцарь на рыцарском турнире! – засмеялся император, кивая королевичу.
- Благодарю тебя, мой юный рыцарь, - сказала императрица, и снова села в свое кресло.
Королевич поклонился ей и императору и вернулся на свое место в строю новичков. Его дружно похлопали по плечам и спине. Молодые петербуржцы гордились своим новым другом, и Нетот почувствовал, что выполнил свою задачу, и может спокойно оставить своего подопечного.
